Край Мира на плато Хортона – одно из самых удивительных мест! Первая картинка, где пальма соседствует с сосной, – говорящая, ибо в двух деревьях описывается контрастность и разнообразие Хортон плэйнс (Horton Plains) – соседство лугов и пастбищ (патаны) и влажного, вечнозеленого, гористого леса. Границы между зонами на удивление резкие и кажется, что действительность рендерится по мере твоего продвижения, а одна зона сменяет другую, как по волшебству.

На рассвете, когда мы приехали, было ужасно холодно: дул порывистый ледяной ветер, бетонные скамейки были холодными, а яркое утреннее солнце не грело. На лугах мирно паслись крупные олени.

От холма вниз шла каменистая дорога, напоминавшая дорогу из жёлтого кирпича из сказки «Волшебник страны Оз», окруженная зарослями карликовых бамбуков и рододендронов. По обеим сторонам раскинулась жёлтая степь. В прудах и речушке сверкала кристально чистая, ярко-голубая вода, а вокруг сновало множество стрекоз и бабочек. Было ощущение, что ты не на Шри, а в Мексике или Канзасе с его степями, или, может, даже на «лысом» выжженном летним солнцем Крите, разве что без звона цикад. Зато пели звонкоголосые птички и сновали юркие ящерки. Желтые степи, расстилающиеся по обеим сторонам дороги, выше переходили в разноцветные холмы, также усыпанные рододендронами. Рододендрон цветёт с апреля по июнь, пока на нём были лишь жёлтые шишечки. Стволы рододендронов похожи на стволы олив: серебристые, узлистые, шероховатые, искривленные деревца, издалека по форме стволов напоминающие мексиканские или испанские кактусы. Вдоль дороги росли фиолетовые, жёлтые, индигово-синие звёздчатые цветочки-малютки, некоторые виды я не видела раньше на Шри. Вдалеке на зеленых холмах обращаешь внимание на живописные одинокие деревца красно-бордового цвета. Говорят, растительность в этой степи преображается невообразимо: например, в моменты цветений и иных перемен, один и тот же куст можно и не узнать.

Через какое-то время мы подошли к запруде и к мини водопаду, дорога перед ним раздваивалась. Мы не завернули налево к Концу Мира, но решили пройти долгим маршрутом через всю солнечную степь, настолько волшебной и необычной она была, что было ощущение, будто мы попали в сказку.

Раннее солнце, поначалу не гревшее, к 9 утра стало нестерпимо печь. В этой пустыне-степи, оказывается, температура по ночам может опускаться до 0 градусов! Теплые кофты пришлось накинуть, так как у них были капюшоны. В освежающих холодных ручьях умывалась и споласкивали голову.

Голубые ручьи со множеством рыбы trout (как оказалось, это была форель!), которая, к слову сказать, сожрала всех уникальных ланкийских креветок-эндемиков. Ланкийцы не любят многого из английского «наследия», так как присутствие колонизаторов навсегда изменило экологию и климат острова, множество лесов было вырублено под плантации, поэтому этой мини-катастрофе, как форель съела всех креветок, даже посвящена отдельная табличка. Однако эти рыбки – симпатичные, с радужными чешуйками.

Я сразу подметила, что пейзажи солнечной долины в горах с ярким голубым небом похожи на ландшафты детей в Майнкрафт. Действительность рендерилась по мере нашего прохождения, и одна зона переходила в другую, словно по волшебству. На ярком солнце карликовые рододендроны вдалеке казались раскалёнными и текучими железными кактусами, будто сошедшими с полотен Дали, их глянцевые листья нестерпимо сверкали на солнце. Они вполне могли бы быть примагничивающими железными кустами смертельной волшебной пустыни.

Мексиканская зона пустынь вдруг сменилась влажным, прохладным, вечнозеленым лесом с лианами и заплетенными нугами – мы зашли в тень. Лесная дорожка привел нас к водопаду, в котором сверкала радуга. Здесь у каждого водопада, у речки, у пруда образуется своеобразный биом – зеленая, влажная зона. Мы сделали небольшой фото-привал, размялись йогой, а толстенькие прикормленные белки сопровождали нас всю обратную дорогу до выхода из леса. Не уверена, что их кормят чем-то полезным, наверное, в основном печенками. После водопада лес внезапно уступил место степной зоне, а лесная дорожка перешла в траншею. Уже не было так солнечно, налетели быстрые облака и подул ветер…

Итак, к Концу Мира вела одна траншея, одна колея среди степей. Я побежала за дочкой, подгоняя её. Та, уже казалось, уставшая, тоже побежала, не давая себя догнать. Но я поддерживала темп. Она первой достигла Конца Мира, задействовав скрытые ресурсы, чем была очень довольна (ибо дети отличаются тем, что на виду ленясь, умеют тем временем придерживать силы внутри). Конец Мира – это обрыв в облачном тумане, ветер гнал туман из долины наверх, словно бросая его на склон, когда же он расходился, можно было видеть очертания гор и долину с речушками и тропками внизу. На одной из обзорных площадок был сделан привал, в том числе для йоги, где на ребристом дощатом полу были попробованы несколько асан (Вишвамитрасана, Нираламба-Сарвангасана, Падангустасана и др.). Там стоял знаменательный столб, и оказалось, что Берлин ближе к нам, а Канберра и Веллингтон дальше(!). Странно, я думала, что мы уже ближе к Азии… Все приходящие местные компании фоткались у него.

Дальше путь шёл снова через лес, словно по краю пустыни-степи, к малому Концу Мира. Малый Конец Мира не сильно отличался от «большого», разве что тут стоял знак с предупреждением, что дорожка, ведущая дальше и выше от обзорных площадок, – скользкая и уходит в туман, где легко сорваться. Мы туда сходили, пока дорожка содержала впечатанные камни и булыжники, когда они закончились, стало очевидно, что куски тропы уже неоднократно срывались в пропасть и поддерживается лишь полоской кустов, прочно вцепившимися своими корнями в склон.

Я поняла, как точны были те путешественники, утверждавшие, что не в сезон на Конец Мира просто не дойти, ибо всё размыто дождями, а дороги с обзорными площадками утопают в облаках и тумане и, когда ступаешь, не видно, есть ли под ногами земля. Замечала, что местных сингальцев стоит слушать, они приветливые и беспокоящиеся; и если, по их мнению, Вы лезете не туда, обязательно предупредят об особенностях рельефа или течениях, но если турист всё равно полезет дальше сам, то вздохнут и разведут руками: «Мы же ему говорили, такая судьба».

Хотя, если и сорвешься, может и повезти: иногда внизу из тумана выплывает невидимый сверху уступ с одиноким кустиком. Как в фильмах – когда герой летит в пропасть, и вдруг возникшая из ниоткуда площадка или одинокое деревце, спасает ему жизнь. На обратном пути была табличка, предвещающая трудности – мне показалось, что, возможно, когда-то давно здесь проходило ну очень древнее русло реки: назад и вверх нас вела изрезанная камнями, скалолазная, но широкая тропа.

Конец Мира грозен, туманен и впечатляющ, хотя, большее впечатление на меня произвела душистая солнечная степь её железными рододендронами, ярко-голубым небом и сверкающей синей водой. Плато Хортона – настолько же удивительное, насколько и необычное для Шри-Ланки место.